Автор посещает францисканский монастырь Иоанна в Пустыне, часовню Елизаветы, монастырский источник и купель, а также бассейн с разноцветными рыбками. 

В отличие от больших и богатых монастырей Эйн-Керема, привольно раскинувшихся на плоских спинах холмов, этот маленький монастырь напоминает ласточкино гнездо. Основанный византийцами в 5 веке, он находится на одном из самых святых мест для христиан всего мира — здесь пещера, в которой Элишева (Елизавета) , жена коэна Зехарии, скрывалась со своим сыном, Иохананом (Иоанном) от солдат царя Ирода, которые убивали всех недавно рожденных младенцев; царь Ирод получил известие о том, что родился царь Иудейский, который свергнет его. Ирод — в дополнение к действительно существовавшим заговорам , был паранойялен, и везде ему чудились убийцы. Он строил для себя дворцы и крепости, где мог укрыться — Мецаду, Иродион, тайные дворцы у Йерихо. По евангелиям, Ирод приказал убить всех недавно рожденных младенцев в Иудее, чтобы наверняка убить будущего иудейского царя. Впрочем, мы не будем вдаваться в историю Ирода, и в евангелические тексты. Повторим только, что мать Иоанна Крестителя пряталась со своим маленьким сыном в пещере недалеко от Эйн-Керема, где Иоанн родился. Более того, по легенде, эта пещера образовалась, когда Элишева, спасаясь от солдат, воскликнула: «Гора, расступись». И расступилась гора, и спрятала мать с младенцем.

У маленького монастыря невеселая история. После того, как арабы Саллах-ад-Дина выгнали крестоносцев из Палестины, он долгое время пустовал. Земли , на которых он стоял, принадлежали францисканскому ордену. В 70-ых годах 20 века 7 монахов-католиков арендовали монастырь, лежащий в развалинах, у францисканцев, и, не без помощи евреев из соседнего мошава Эвен-Сапир, с огромной любовью восстановили старый монастырь. Источник стал изливаться в аккуратный бассейн-купель, а оттуда в восьмигранный бассейн с разноцветными рыбками. Фрески и мозаики украсили церковь, а маленькую часовню Елизаветы в верхней части монастыря почистили и открыли для молитв (часть ее стен сложена из иродианских блоков времен Второго Храма). На запущенных террасных садах монахи насадили виноград, оливы, расставили ульи, и из меда начали варить знаменитый алкогольный напиток, похожий на русский питный мед.

Относительно недавно францисканцы судом выгнали семерых монахов из монастыря и отдали его монашкам-францисканкам. Выгонять пришлось силой. Семеро полюбивших свою обитель французов не сдались без боя. Тем не менее, их удалось изгнать… с воистину христианским смирением и добротой.

Впрочем, в расторопных женских руках монастырь не стал запущенным. Все так же весело журчит вода в источнике. В купели при мне русские православные паломницы — в одних полотняных рубахах — окунались, покрикивая от холода горной воды, и все их прелести оголились сквозь мокрую ткань, но в экстазе они даже не заметили меня — я отвернулся, чтобы не смущать их. А в маленькой часовенке Елизаветы солнечный свет вливался сквозь низенькую дверь и круглое окно, и лежали молитвенники на всех языках, включая иврит. По соседству в голубятне ворковали откормленные белые голуби, и лиловые оливки тяжело висели на ветвях, готовые упасть наземь.  Кроме одной улыбчивой пожилой монашки в синей рясе и белом головном уборе, в монастыре была стайка израильских детей — веселых и непосредственных, они бегали по узеньким, вымощенным камнем, дорожкам, да какая-то древняя старушка чинно восседала на скамеечке, стоящей на миниатюрной смотровой площадке с видом на Сатаф и долину реки Сорек.

Мне рассказывали, что в монастыре продается до сих пор мед и вино, но при мне никто продажей спиртного не занимался. Возможно, я пришел в неправильный день, или все было распродано. Во всяком случае, на мой взгляд, в этот монастырь не стоит ходить за медом и вином. Сюда надо приходить за тишиной, свежим воздухом и журчащим фонтаном у источника.

Я посетил небольшую скромную церковку, в которой не было ни души, посидел у бассейна с красными рыбками, и пошел назад, в гору, где нависали над монастырем дома Эвен-Сапира.