Начиная с IX века у арабских халифов появилась новая воинская традиция – нанимать на службу молодых людей, в основном, тюрок, и окружать себя этими преданными и бесстрашными бойцами. Их называли гулямами. Изначально гулямами окружил себя халиф Аль-Мамун (тот самый, который «огнем и уксусом» проделал ход в стене пирамиды фараона Хуфу в поисках золота). После него эту традицию продолжил Аль-Мутасим, младший сын легендарного Гарун Аль-Рашида. При нем гулямы, большая часть которых рекрутировалась из рабов, стали регулярными элитными войсками, на них халиф мог опереться в любую минуту, и они служили ему не только как воины, но как каратели и палачи, готовые подавить мятежи и задушить в зародыше покушения и дворцовые перевороты.

Но, как это обычно бывает в истории, гвардейцы такого рода становятся опасной самодовлеющей силой. Несмотря на рабское происхождение, гулямы получали в руки огромную власть. Они не переименули ей воспользоваться. В конце IX века гвардия меняла халифов на троне, словно шахматные фигурки (всего шесть веков до этого точно так же меняли императоров в Риме преторианские гвардейцы. История любит повторять самое себя…).

Интересно заметить, что, становясь гулямом, юноша-раб принимал ислам, что уничтожало его рабское положение (в исламе мусульманин не может быть рабом мусульманина).

Институт гулямов существовал и при дворе египетского халифа, только называли их мамлюками или мамелюками (мамлюк по-арабски – принадлежащий). Основная их масса вербовалась из числа рабов – половцев, из других тюркских народностей, из грузинов. Отлично вооруженные и тренированные, облаченные в прочные доспехи, восседая на крытых доспехами конях, мамлюки представляли ударную силу войска халифа. А в 1250 году они усилились настолько, что захватили в Египте власть. Этот год принято считать началом Мамлюкского султаната, покорить который удалось лишь туркам-османам в 1517 году.

Слово «мамлюк» для истории Эрец Исраэль и для Иерусалима имеет особое значение. Дело в том, что именно воинам мамлюкских полководцев Кутуза и Бейбарса удалось разбить на территории Эрец Исраэль (при Айн-Джалуте, южнее озера Кинерет) войско монголов, шедших на покорение Египта. Остановив монгольскую экспансию, мамлюки начали активные боевые действия не только против монголов, но и против крестоносцев. Собственно, именно с мамлюками связан конец королевств крестоносцев и армянского государства Киликия.

Мамлюки, несмотря на свое неарабское происхождение (как я уже отметил выше) считали себя истинными мусульманами. Поэтому при них количество мусульманских учебных заведений в земле Израиля росло. Несмотря на то, что Иерусалим не имел никакого политического значения в султанате мамлюков и управлялся довольно скверно (за исключением правления эмира Танкиза в XIV веке), городу придавалось большое культовое значение. Мамлюки достаточно терпимо относились к евреям и христианам, и, хотя общины последних жили в основном на пожертвования, им гарантировалась религиозная свобода.

Мамлюкский период в истории Иерусалима начался в 1260 году.

Стены города, уничтоженные в 1219 году, мамлюки не стали отстраивать. Но под их руководством в городе построили много великолепных зданий, причем печать мамлюкской архитектуры на последующих строениях города оказалась настолько сильна, что даже в ХХ веке некоторые дома строились в стиле завоевателей из Египта. Мы еще остановимся на этом подробней.

Всего в Иерусалиме была одна небольшая цитадель – та самая, которая носит сегодня имя «Башня Давида». В ней помещался отряд из нескольких десятков гарнизонных солдат, несущих необременительную скучную службу. После вечерней молитвы на Храмовой горе, солдаты шли строем через город, дуя в трубы и стуча в барабаны, чем несколько оживляли скучные и темные иерусалимские вечера. В цитадели находилась также резиденция местного городского управителя – наиба. Иерусалим сначала относился к области Газа, затем к Дамасской области, в конце мамелюкского правления его выделили в особую административную единицу (как мы видим, никакой «палестины» тогда не существовало). Другим важным чиновником в городе являлся его религиозный наместник. Более того, влияние религиозного наместника считалось более сильным, нежели наиба.

Дело в том, что именно при мамелюках мусульмане стали уделять Иерусалиму большое культовое значение, возможно, как противовес его культовому значению у христиан и евреев. Так, например, в книге Муджир Ад-Дина о святости Иерусалима и Хеврона (Хеврон тоже находился в зоне влияния иерусалимского наместника) сказано следующее:

«Молящийся на месте Храма, ему простятся все грехи (имеется в виду иудейский Храм Соломона – авт.). Приходящий на место Храма, помолиться слева и справа от Скалы (Скала Завета, Эвен А-Штия на иврите, место принесения Авраамом в жертву Ицхака), дающий милостыню, много ли, мало ли – просьба его выполнится. Аллах простирает над ним десницу, он очищается от грехов как в день своего рождения на свет…
О, Царь всех мест – Храмовая гора, о, господин всех скал – Скала Завета. Не придет час восстания из мертвых, пока не придет Кааба как невеста к Скале Завета…
Как чудесно жить в Иерусалиме, каждый живущий здесь – словно воин в священной битве во имя Аллаха!»

Неудивительно, что столь пристальное внимание со стороны религиозных авторитетов, вызвало в городе строительный бум –достаточно однобокий, так как строились лишь мечети, медресе, странноприимные дома, ханаки (суфийские монастыри), завийи (суфийские кельи для уединенных молитв) и другие культовые и вспомогательные сооружения. Вместе с этим, Иерусалим почти совершенно не развивался как городская структура. Лишь при некоторых отдельных наибах (как упомянутый выше Танкиз) в городе возводили рынки и так называемые «ханы» — дома-гостиницы для путешественников. Примером такого «хана» служит Хан Эль-Султан в Старом городе, достаточно неплохо сохранившийся памятник мамелюкской архитектуры позднего средневековья, где вокруг внутреннего двора расположены в два яруса гостевые комнаты. Этот хан помещался в самом центре тогдашнего Иерусалима. Он предназначался для иностранных купцов, и им разрешалось торговать только в пределах его двора. Все доходы от хана шли в пользу мечети Аль-Акса.

Кстати, такой порядок вещей, при которых доходы от определенных зданий идут в пользу религиозных заведений, называется на арабском вакф, а на иврите – хекдеш. Вакф бывает двух типов, религиозный, доходы которого идут только на «святые» цели и простой – где часть доходов получает, поколение за поколением, семья построившего здание. Эта практика позволяла мамлюкам сохранять и умножать свои доходы, и, отчасти, явилась той причиной, по которой в городе Иерусалиме возвели в мамелюкское время основной корпус мусульманских зданий. Так, на Храмовой горе построили несколько колоннад («Весы суда»), пробили ворота на Храмовую гору, проложили дорогу по «арке Вильсона», выстроили несколько роскошных медресе.

Одним из медресе, наиболее красивым и величественным, следует считать Танкизию на улице Шальшелет (Цепи), почти рядом со стеной Храмовой горы. Сейчас в этом здании помещается штаб внутренних войск, а когда-то, помимо медресе, в нем располагался верховный мусульманский суд. Кроме него существуют Таштеймурия (вакф от частного лица, а не государственного чиновника, как в случае с Танкизией), построенная в то же примерно время (середина XIV века), Ашрафия – великолепное медресе на Храмовой горе, о котором вышеупомянутый Муджир Ад-Дин писал:

«В Иерусалиме есть два драгоценных камня, мечеть Аль-Акса и Макам над Скалой. Третий камень, не менее чудесный и прекрасно ограненный – это Ашрафия».

Интересно, что собственно мечетей в мамелюкское время в городе почти не строили. В каждом медресе была специальная кафедра-михраб, на которой проводились пятничные проповеди. А большая мечеть Аль-Акса свободно вмещала в себя всех желающих помолиться в пятницу, выполняя роль джумаа-мечети (соборной мечети). Тем не менее, именно на Храмовой Горе мамлюки выстроили несколько минаретов. Таковы минарет Фахария, минарет Бени Айнам, минарет Шальшелет и минарет у мечети Омара, которая располагается почти вплотную к Храму Гроба Господня. Последний специально выстроили таким образом, чтобы он возвышался над куполами христианской святыни. Эта борьба за высоту культовых зданий продолжалась в Городе до недавнего времени.

В дополнение к минаретам и медресе, в Городе под владычеством мамлюкских султанов строилось также большое количество странноприимных домов для мусульманских паломников, а также бань и питьевых фонтанов – сабилей. Часть этих сабилей уцелела до сего дня, но в них уже давно не течет вода. В сабилях поили лошадей, в них же брали воду для омовения ног и просто для питья. Культура общественного фонтана не является исконно арабской. В ТАНАХе упоминается неоднократно, как поят уставшего путника у городских ворот. Так, праматерь Ривка поит Элиезера и его верблюдов, праматерь Рахель дает напиться уставшему, полюбившему ее с первого взгляда, праотцу Яакову. И все это происходит в Харране, городе аккадской культуры в Северной Сирии, за добрых две тысячи и две сотни лет до рождения пророка Мухаммада. Тем не менее, арабы Старого Города очень любили рассказывать легенды про сабили, построенные в основном при уже упоминавшемся выше эмире Танкизе, связывая их воды с источником Земзем в Мекке. Подобные легенды существовали также про источник Эйн-Рогель в долине Йошафата.

Особняком среди культовых сооружений мамлюкского периода стоят мавзолеи – «турба» по-арабски. Таковы Турбат аль-Кубакия на кладбище в Мамилле (там похоронен известный галилейский шейх, правитель города Цфата Ала-ад-Дин аль Кубаки), Турбат Камария, расположенный в саду между улицами Штраус и Йешаягу в еврейском квартале Геула, и – стоящий особняком интереснейший мавзолей, называемый мавзолеем Туркан Хатун (Турбат Туркан-Хатун).

Этот мавзолей является наиболее красивым и изящным. Его расположение – на улице Шальшелет, недалеко от Танкизии, делает его привлекательной целью для туристического маршрута. Вопрос о личности Туркан-Хатун остается до сих пор открытым. Есть несколько теорий на эту тему. Принято считать, что эта богатая женщина, узбечка или хорезмийка по национальности, умерла во время своего паломничества в Эль-Кудс (так арабы называют Иерусалим) и была похоронена в мавзолее, построенном хорезмийскими зодчими. Тем не менее, внешний вид мавзолея совершенно не напоминает подобные постройки Средней Азии.

Одним из самых ярких архитектурных приемов мамелюкской эпохи является так называемый «аблак» — чередование красных и белых каменных полос на фасаде дома. Либо черных и белых. Данный архитектурный прием возник к северу от Земли Израиля, в Турции. Там дома строились из слоев кирпича и камня, чтобы стены могли противостоять землетрясениям. Стена такого рода имеет определенную гибкость и гасит колебания, кроме того – она великолепно смотрится с эстетической точки зрения. Поэтому архитекторы мамлюков с удовольствием использовали прием «аблака» («полосатый» в переводе с арабского) во многих культовых и гражданских строениях в Дамаске, Иерусалиме, Каире и других городах региона. «Аблак» пережил мамлюков. В этом стиле было построено в начале ХХ века аббатство Дормицион, здание главпочтамта на улице Яффо, многие другие исторические постройки Иерусалима. Влияние мамлюкского стиля, таким образом, растянулось на века.

Кроме «аблака» в архитектуре мамлюков использовались ниши при входе в дом, верхние части которых украшались каменными сосульками, так называемыми «мукарнас». Великолепный пример такой раковинообразной ниши с «мукарнас» наблюдательный человек увидит в Танкизии. Возле входа вырезали две каменные скамьи, на которых в тени ниши можно было проводить жаркие полуденные часы, попивая кофе и ничего не делая. А еще мамлюки внесли в архитектуру особый тип частых оконных решеток с утолщениями на месте встречи вертикальных и горизонтальных прутьев, настолько толстых, что скромная мусульманская женщина могла тайком наблюдать из-за такой решетки за происходящим на улице без опаски быть узнанной или просто замеченной.

Следует заметить, что мамлюки, невзирая на их относительную лояльность к евреям и христианам, запретили им подниматься на Храмовую гору, когда как ранее евреи могли это делать. При мамлюках в Иерусалиме, очищенном от евреев крестоносцами, проживало 200 семей на 10000 мусульманских семей. Да и христиан в этом открытом всем ветрам городе без стен было немного. В Иерусалиме – кроме небольших мастерских по производству хлопкового полотна довольно дурного качества, красильных мастерских да пары-тройки кузниц почти совершенно не было никаких ремесленных заведений. Торговля в городе страдала от высоких налогов, и тоже находилась в весьма зачаточном положении. Таким образом, кроме религиозного предназначения, Иерусалим представлял собой очень малопригодный для повседневной жизни, грязный и убогий городок. Интересно, что многие особенности мамлюкской эпохи сохранялись и сохраняются в Столице и до сего дня…