В этот день праздника Песах автор приехал к горе Эйваль, на которой поклонился жертвеннику Иешуа Бин-Нуна, самому древнему еврейскому сооружению на Земле Израиля, первому монотеистическому жертвеннику, месту, где народ Израиля обрел окончательную консолидацию

Со смешанными чувствами и смущенным сердцем приступаю я к написанию этого текста. Несомненно, после моего первого посещения Стены Плача и первой же поездки к Пещере Праотцев, в город Хеврон, восшествие к жертвеннику на горе Эйваль, вознесшейся над древним Шхемом более чем на 900 метров, стало одним из тех откровений, которые потрясли душу мою до самой глубины ее, и укрепили мою веру во Всевышнего и любовь к народу Израиля, к которому я имею честь принадлежать. С другой стороны, сердце мое болит от того, что видел я в Самарии, от того, как беспардонно и нагло попирается земля сынами Ишмаэля, и как мало и плохо нынешние израильтяне знают о великой истории своей, в результате зачастую не понимая великого блага и счастья своего от факта проживания в Эрец-Исраэль.

Когда народ Израиля вышел 3300 лет назад из Египта, и двинулся через пустыню, получил скрижали Завета на горе Синай, следующей и последней его остановкой — уже в Земле Обетованной — стал город Шхем.

Этот древний город возник еще в эпоху средней бронзы (2200-2000 годы до н.э) как поселение кочевых аморейских племен, осевших на территории Израиля. Он представлял собой типичный город-государство, и, благодаря относительно крупным размерам, играл большую роль в истории Ханаана, земли, населенной западносемитскими племенами аморейско-сутийского происхождения, которую позже назовут Землей Израиля. В Шхем пришел  из Харрана праотец Авраам. В Шхем — после почти двадцатилетнего пребывания у своего тестя Лавана в Харране, — пришел  и внук Авраама — праотец Яаков. И в Шхеме же похоронили, выполняя последнюю волю покойного, сына Яакова — Йосифа, успевшего за свою жизнь побывать и рабом, и первым министром при дворе владельца полумира  —  египетского фараона. Гробница Йосефа существует до сего дня, но молиться на ней евреям разрешено только несколько раз в году — после того, как Шхем был отдан так называемой  «палестинской автономии», впрочем , об этом позже…

А пока вернемся к завоеванию Ханаана евреями, произошедшем в 12 веке до н.э, после того, как еврейский народ прошел период долгой кочевки через синайскую пустыню к восточным границам Ханаана. Вот, что повествует нам ТАНАХ:

(30) Тогда устроил Йеошуа жертвенник Г-споду, Б-гу Исраэйля, на горе Эйвал, (31) Как заповедал Моше, раб Г-сподень, сынам Исраэйля, согласно написанному в книге Торат Моше, – жертвенник из камней цельных, на которые не поднимали железа; и принесли на нем всесожжение Г-споду, и принесли жертвы мирные. (32) И написал он там на камнях Мишнэй Тора (список с закона) Моше, который написал он пред сынами Исраэйля. (33) А весь Исраэйль, и старейшины его, и надсмотрщики, и судьи его стали с той и с другой стороны ковчега против священников-лейвитов, носящих ковчег завета Г-сподня, и пришелец, и коренной житель – половина их против горы Геризим, а другая половина их против горы Эйвал, – как повелел Моше, раб Г-сподень, чтобы прежде (всего) благословить народ. (34) А затем прочитал он все слова Торы, благословение и проклятие, все, как написано в книге Торы. (35) Не было ни слова из всего, что заповедал Моше, чего бы не прочитал Йеошуа пред всем обществом Исраэйля, пред женами, и детьми, и пришельцами, находившимися среди них.

(Книга Йеошуа, 8, 30-35)

После принятия Торы на горе Синай, случившемся после исхода еврейского народа из Египта, это был завершающий этап консолидации народа Израиля. Здесь родился заново еврейский народ, пришедший в завещанную Богом землю и принявший на себя коллективную ответственность друг за друга, путем чтения Торы и принятия «благословения и проклятия», то есть, готовности разделить благословение и наказание от Бога.  О том, как эти слова стали буквально пониматься в будущем — мы расскажем ниже.

Это святое место, жертвенник, поставленный Иеошуа, упоминается еще раз в той же Книге Иеошуа в ТАНАХе:

(1) И собрал Йеошуа все колена Исраэйля в Шехэм, и призвал старейшин Исраэйля, и начальников его, и судей его, и надсмотрщиков его, и предстали они пред Б-гом…. (18) И прогнал от нас Г-сподь все народы и эморийца, жителя земли этой; будем же и мы служить Г-споду, ибо Он Б-г наш. (19) И сказал Йеошуа народу: непосильно вам служить Г-споду, ибо Он Б-г святой, Б-г-ревнитель, не потерпит Он беззакония вашего и грехов ваших. (20) Если вы оставите Г-спода и будете служить божествам чужим, Он опять наведет на вас зло и истребит вас, после того как благоволил к вам. (21) И сказал народ Йеошуе: нет, мы Г-споду служить будем! (22) И сказал Йеошуа народу: вы сами свидетели себе, что избрали себе Г-спода, чтобы служить Ему! И сказали они: свидетели. (24) И теперь отвергните божества чужие, что среди вас, и приклоните сердце ваше к Г-споду, Б-гу Исраэйля. (24) И сказал народ Йеошуе: Г-споду, Б-гу нашему, будем служить и гласу Его внимать будем. (25) И заключил Йеошуа союз с народом в тот день, и определил ему устав и закон в Шехэме. (26) И вписал Йеошуа слова эти в книгу Торы Божьей, и взял большой камень, и поставил его там под теребинтом, который подле святилища Г-сподня. (27) И сказал Йеошуа всему народу: вот, камень этот будет нам свидетелем, ибо он слышал все слова Г-спода, которые Он говорил нам; да будет он свидетелем против вас, если измените Б-гу вашему. (28) И отпустил Йеошуа народ, каждого в надел свой. 

(Книга Йеошуа, 24, 1-28)

После этого великий полководец, вождь народа и завоеватель Земли Обетованной умер. А Ханаан вошел в новый период, который археологи называют «Железным веком». Этот период четко прослеживается по всему восточному Средиземноморью и характеризуется падением городов-государств Сирии и Ханаана, крахом Хеттской империи, значительным ослаблением Египта, исчезновением Микенской цивилизации в Греции. В эти судьбоносные для мира годы на историческую сцену выступают новые народы, использовавшие железо. Египтяне называли их «народами моря», и с огромным трудом смогли отбить их натиск на границы Египта, при этом потеряв гегемонию над Ханааном. Евреи, не являясь «народом моря» в классическом понимании этого слова, вошли, де-факто, в волну кочевых народов переселенцев, завоевав Ханаан. С моря в Ханаан пришел другой народ — филистимляне. Но рассказ об этом выходит за рамки нашего повествования.

В современной израильской исторической науке до недавнего времени было принято полное отрицание самого факта исхода из Египта, завоевания Ханаана, подвергалась сомнениям историчность Моше (Моисея) и Иешуа Бин-Нуна. Более того, отрицались даже Давид и Соломон, и объединенное Израильско-Иудейское царство, а отношение к ТАНАХу — как к мифам и легендам — лило воду на мельницу атеистической критики Библии. Главным аргументом израильских историков и археологов, звучащим победным набатом, была фраза: «А мы ничего такого не откопали, что подтверждает ТАНАХ».
Сразу оговорюсь, для верующего человека ТАНАХ не нуждается в доказательствах. А для неверующего…

Профессор Адам Зерталь никак не причислял себя к религиозным евреям. Блестящий интеллектуал, офицер-десантник, он был и остается влюбленным в археологию. Даже после ранения на войне Судного Дня в 1973-м, будучи целый год полуинвалидом на костылях, он продолжал изучение района Самарии (Шомрона), исконно еврейской земли, освобожденной в ходе войны 1967 года. Не будучи верующим человеком, профессор Зерталь долго не знал, куда и к кому отнести те массовые находки грубой керамики, столь явно отличавшейся от красивой керамики Ханаана, которая появилась в слоях эпохи железного века и была датирована 13 веком до н.э. Но когда на горе Эйваль, возле Шхема, им было обнаружено странное каменное сооружение, 7 на 9 метров, со слоем сожженных костей животных — овец, коз и оленей, до одного года от роду, он принялся искать аналогичные сооружения в литературе, связанной с мировой археологией. Надо сказать, что это обычный и принятый метод в среде археологов. Но он не принес плодов в данном случае. Профессор Зерталь рассказал о своей находке друзьям из еврейского поселения Элон Море, расположенного неподалеку от горы Эйваль. Один из друзей, студент йешивы, сбегал за томом Талмуда, где в трактате Мидот описаны размеры и форма жетрвенника в Храме, и за рисунком-схемой жертвенника. Профессор долго молчал, пораженный и обрадованный одновременно. Находка на горе Эйваль, погребенная под аккуратным слоем камней, была точной копией жертвенника. Мало того, кости ( а их было более 3000) принадлежали кошерным годовалым животным — именно такие животные приносились в жертву по правилам иудаизма во времена Первого и Второго Храмов. Но самое поразительное ждало Зерталя в следующие сезоны — он нашел две египетские печати в форме жука-скарабея  с именем Рамсеса II — фараона, в правление которого произошел исход евреев из Египта, словно бы рука старого еврея, прошедшего пустыню Синай, бросила эти, ставшие ненужными, египетские печати в огонь жертвенника, сжигая, таким образом, память о египетском рабстве. А еще одна находка, кубик с изображением эфода первосвященника, применявшийся, видимо, для жребия среди священников у жертвенника — кому совершать службу, окончательно убедила профессора Зерталя в том, во что он не верил до последнего — в факте Исхода евреев из Египта, завоевания ими Ханаана и существования древней исторической традиции монотеистического иудаизма.

Нет, профессор Зерталь не стал соблюдать заповеди. Но он — как истинный ученый, со множеством оговорок, пытаясь скрыть свой восторг, сообщил о находке жертвенника Иешуа Бин-Нуна, главной еврейской святыни эпохи заселения Ханаана, аккуратно похороненной затем под слоем камней после открытия переносного Храма для Ковчега Завета в Шило.

Надо отметить, что жертвенник помещался внутри каменной ограды, в форме ступни. Таких оград в форме ступни известно несколько, все они принадлежат эпохе еврейского заселения Ханаана. Ступня — знак владения этой землей:

(13) И было, когда был Йеошуа близ Йерихо, поднял глаза и увидел: вот, стоит пред ним человек, и меч обнаженный в руке его. И подошел Йеошуа к нему, и сказал ему: наш ли ты или из неприятелей наших? (14) И сказал он: нет, я вождь воинства Г-сподня; теперь пришел я. И пал Йеошуа лицом своим на землю, и поклонился, и сказал ему: что господин мой скажет рабу своему? (15) И сказал вождь воинства Г-сподня Йеошуе: сними обувь твою с ноги твоей, ибо место, на котором ты стоишь, свято оно. И сделал Йеошуа так.

Но не только владения. Ведь , как сказано в Торе об образе Бога, «облака есть трон Мой, и земля — подножие его». Гигантская каменная ступня — ступня Бога. И понятным становится выражение «алия ле-регель», применяемое к трем праздникам, когда народ Израиля шел в Иерусалим, в Храм (Песах, Суккот и Швуот). Это был «подъем к Божьим Стопам»…

Шомрон, древняя Самария, один из  топонимов, основанный на имени. Только не на имени правителя, великого ученого, славного купца или богатого человека. А на имени простого землевладельца, которого звали Шемер. Вот, что сказано об этом в ТАНАХе:

(23) В тридцать первый год (царствования) Асы, царя Йеудейского, стал царем над Исраэйлем Омри (и царствовал) двенадцать лет. В Тирце он царствовал шесть лет. (24) И купил он у Шемэра гору Шомерон за два таланта серебра, и застроил эту гору, и назвал город, который он построил, Шомероном, по имени Шемэра, владельца горы.

(Мелахим I, 16, 23-24)

Самария, Шомрон — на иврите — стала последней столицей государства Израиль, образовавшегося после смерти царя Соломона и распада Объединенного царства на Израиль и Иудею. 150 лет был Шомрон столицей, одной из самых мощных крепостей тогдашнего мира, городом многолюдным и красивым, украшенным зданиями, построенными финикийскими архитекторами.

Самария, земля, на которой проживали 10 колен Израиля, угнанные в рабство ассирийцами в 722 году до н.э., по природным качествам своим намного богаче полупустынной Иудеи, земли двух колен — Иуды и Биньямина. В Самарии есть плодородные широкие долины, где сельское хозяйство процветало и продолжает процветать. Здесь больше источников воды, и почва плодородней. Самарийский виноград крупнее и слаже иудейского. И, самое главное, Самария в те далекие времена, когда она была центром Израильского царства, лежала на главных караванных путях и граничила с Сирией и Финикией на севере, откуда шли караваны с редкими товарами, где причаливали в портах Сидона, Акко и Тира корабли из дальних уголков Средиземноморья. 10 колен Израиля изначально не отличались столь мощным религиозным рвением, как их бедные иудейские соседи, в среде израильтян процветали культы финикийского Баала, хананейской Анат, месопотамской и сирийской Иштар-Астатрты, известной израильтянам под именем Ашейры. Да и сам израильский вариант иудаизма , упрощенный и искаженный в эклектичной среде 10 колен, признавал поклонение кумирам. Первым деянием первого израильского царя Иеровоама стало сооружение двух статуй тельцов из меди — в Дане, на севере страны, и в Бет-Эле — на юге, всего в двух десятках километров от Иерусалима.  Все делалось в пику иудеям, этим «набожным дикарям», не желающим признавать высокой культуры Финикии или Египта,  продолжавшим жертвоприношения в городе Давида (некоторые параллели с этим делением на ортодоксов и «прогрессивных мультикультурных евреев» просматриваются и ныне). Цари Израиля, сидевшие сначала в Шхеме, затем в Тирце, Маханаиме и, наконец, в великой новой столице — Самарии, глядели на север, дружили и ссорились с арамеянами Дамасского царства, торговали с Финикией. С севера же пришла к ним смерть — огромные и высокоорганизованные армии ассирийского царя Салманассара V осадили непокорную Самарию. Через три года его преемник — Саргон II — принял капитуляцию города. Израильское царство со столицей в Самарии перестало существовать. 10 колен израилевых увели  в Ассирию, а на их место поселили другие племена, называемые на иврите «кутим», сами себя они именовали и именуют самаритянами, сегодня их осталось совсем мало, они исповедуют модифицированный иудаизм, а культовым центром их является … Шхем. Хотя их совсем мало в этом городе, среди арабов. Большая часть самаритян проживает в Холоне, имеет израильское гражданство и очень обижается, когда их называют «кутим».

Интересно, что именно самаритяне называют гору Эйваль — горой проклятия, а гору Гризим — горой Благословения. Они понимают слова Йеошуа Бин-Нуна буквально. Сложно сказать, действительно ли этот крохотный народ, исповедующий иудаизм в какой-то странной форме, является потомками евреев Израиля. Но они считают себя таковыми — и хочется, чтобы это было так.

Забавно, что именно самаритянский вариант веры в проклятие, лежащее на горе Эйваль, перешел к арабам — поэтому гора Эйваль не заселена, и это было большим подспорьем для проведения на ней раскопок и открытия жертвенника Йеошуа Бин-Нуна.

Речь, однако, пойдет не о самаритянах, и даже не о разрушенной Самарии. Хочется сказать несколько слов о том, как Шхем стал называться Наблусом. Когда в 138 году н.э. император Адриан утопил в крови последнее иудейское восстание, возглавляемое Бар-Кохбой, он объявил о том, что евреи должны быть изгнаны из этой земли окончательно, и постарался провести это в жизнь как можно интенсивней. Те, кто спрятался и не хотел уходить добровольно — уничтожались физически. А городам Иудеи давались новые имена. Так, Иерусалим стал Элией Капитолиной, Бейт-Шеан — Скифополисом, Шхем — Неаполисом. А сама провинция была с легкой руки Адриана переименована в Палестину. Что стало, к сожалению, символичным актом.

Арабы, завоевавшие Палестину в 7 веке, не могли произнести названия Неаполис, так как в арабском языке нет звука «п». Так Шхем-Неаполис стал Наблусом, или Наблисом. Из неарабского населения в нем в начале 20 века проживало две крошечные общины — еврейская и самаритянская. Евреев в 1905 году арабам удалось выгнать. Самаритяне остались проживать в этом городе с 160000-ным населением.

С виду Шхем напоминает огромную арабскую деревню. Только вместо двухэтажных на склонах торчат 8-10 этажные дома, а на горе Гризим выделяется огромная частная постройка с куполом, почти дворец. Дома построены на склонах горы Гризим и в долине безо всякого плана. Интересно, что ночью редко в каком окне загорается огонек, по всей видимости, большинство этих каменных многоэтажек не заселены, и построенны только для того, чтобы захватить землю.

После 1967 года евреи заселяли Самарию с большим трудом. Первое поселение — названное Элон Морэ 1 — было полностью выселено. Сегодня в Самарии несколько крупных — от 250 до 450 семей — еврейских поселков и один город — Ариэль, с 18000 населения. Правительство Израиля, особенно в последнее время, всячески препятствует заселению Самарии евреями. А с соглашений Осло 1993 года и их продолжения в 1995 под «палестинское» управление перешли плодородные и богатые земли к северу от Шхема, которые стали рассадником терроризма, так называемым «фатахлендом», куда не заходят силы Армии Обороны Израиля.

А в небольших поселениях Самарии живут смелые и упорные люди. Они занимаются сельским хозяйством, учат Тору, сажают виноградники, которых не было в Самарии с момента захвата земли Израиля арабами. Несмотря на теракты и враждебное отношение арабского населения, поселения постепенно растут. Настанет день, когда жертвенник Йеошуа Бин-Нуна станет центром археологического парка и когда дорога к нему будет открыта для евреев все время, а не по разрешению армии несколько дней в году. И тогда мы будем совершать восхождение «к стопам Господа» не только в Иерусалим, но и в Шхем и Хеврон. А пока на большей части дорог Самарии нас ждут красные предупреждающие знаки, которые запрещают нам въезд… и любоваться плодородными долинами, где цветут кровавые посевы террора, мы можем лишь с горы Кабир, возвышающейся на 800 метров над самарийскими низменностями у поселения Элон-Морэ.