(1) Так сказал мне Г-сподь: пойди, купи себе льняной пояс и возложи его на чресла свои, но в воду не клади его. (2) И купил я пояс по слову Г-сподню, и возложил его на чресла свои.

(3) И было ко мне во второй раз слово Г-сподне сказано: (4) Возьми пояс, который ты купил, который на чреслах твоих, и встань, пойди к Перату и спрячь его там в расселине скалы. (5) И пошел я, и спрятал его у Перата, как повелел мне Г-сподь. (6) И было, спустя много дней сказал мне Г-сподь: встань, пойди к Перату и возьми оттуда пояс, который Я велел тебе там спрятать. (7) И пошел Я к Перату, выкопал и взял пояс из того места, где прятал его; и вот, пояс сгнил, стал ни на что не годен.

(8) И было сказано мне слово Г-сподне: (9) Так сказал Г-сподь: вот так же сломлю Я надменность Йеуды и непомерную надменность Йерушалаима. (10) Этот негодный народ, что отказывается слушать слова Мои, что следует своеволию сердца своего и идет за чужими Б-гами, чтобы служить им и поклоняться им, да станет он таким же, как этот пояс, который ни на что не годен.

Иермиягу (Иеремия), гл.13, 1-10.

Мы находимся в том самом месте, где — по предположению историков и археологов — закопал Иермиягу-пророк свой льняной пояс, в месте, имя которому Эйн-Прат, источник Прат. Арабы называют это место Эйн-Фарра, в арабском топониме сохраняется древнее еврейское имя. Как во многих арабских топонимах Земли Израиля.

Впрочем, некоторые археологи, не нашедшие в этих краях ничего, что связывало бы их с Иермиягу, не согласны с такой трактовкой. Действительно, кроме остатков акведука времен Маккавеев, проводившего питьевую воду к дворцам ниже по течению, кроме развалин византийской мельницы и монастыря, да кроме действующего маленького монастыря Харитона, в этом удивительном месте вы сможете обнаружить лишь старую насосную станцию английской постройки, трубы британского водопровода, проржавевшие насквозь, и более — ничего.

Мы в Эйн-Прат, оазисе посреди жгучей и знойной Иудейской пустыни, в которую летом не сунется ни один, самый отчаянный, путешественник. Но здесь, где журчит маленькая и славная горная речка, да растут старые эвкалипты, фиговые деревья и две одиноких финиковых пальмы, прохладно и спокойно. Нахаль Прат, речушка, берущая начало у восточного края иерусалимского района Неве Яаков, сбегающая с высоты в 800 м над уровнем моря, принимает в себя здесь воды нескольких источников, из которых наиболее известны Эйн Прат и Эйн Тамар. Сейчас, в конце февраля, здесь прохладно, ручейки и речечки причудливо виляют среди огромных валунов, и вдоль их берега — усеянного пещерами всех размеров и видов — можно с удовольствием гулять, наблюдая за стаями рыб, за цветением красного азиатского лютика и фиолетового колокольчика — гадючьего лука, на иврите называемого намного приятней — «Кадан сеголь» — «Фиолетовый кувшинчик». Отчего-то настойчиво лезет в голову выученное еще в школе стихотворение незаслуженно позабытого Алексея Константиновича Толстого:

Вот уж снег последний в поле тает,

Теплый пар исходит от земли,

И кувшинчик синий расцветает, 

И зовут друг-друга журавли…

Кувшинчик фиолетовый растет вперемежку с красным лютиком, с анемонами, с какими-то маленькими желтенькими цветочками… а в теплом воздухе ущелья Нахаль Прат вокруг неторопливо и басовито жужжат пчелы, шершни и летают белые бабочки. В большом квадратном и глубоком бассейне Эйн Тамар лениво плавают крупные рыбы, которым пытливый турист может отдать на растерзание свои ноги — всю лишнюю кожу эти добродушные рыбы объедят с задубевших от ходьбы пяток. А можно просто поплавать вместе с ними — только, замечу сразу, вода необычайно холодна.

Если же прогуляться по направлению к монастырю Харитона, угнездившемуся на склоне горы над журчащим потоком. По преданию, Харитон, святой и устремленный в молитвы, попал в этом ущелье в лапы к разбойникам, те связали его и засунули в пещеру, а сами куда-то ушли. В пещеру заполз ядовитый аспид, но, услыхав молитвы Харитона, излил свой яд в кувшин с вином, которым собирались побаловаться разбойники. Святой Харитон был достаточно умен, чтобы разбойников не предупреждать. История умалчивает о том, как распутался Харитон, поглядывая украдкой на трупы своих недавних мучителей, но сообщает о том, что благодаря огромным сокровищам, бывшим у бандитов в пещере (Али-Баба тогда еще не родился), набожный грек построил монастырь на этом месте. Пещера , где держали Харитона, напоминающая огромный зев, находится совсем рядом с монастырем, но здание не имеет ничего общего с первым монастырем, от которого в долине речушки сохранились развалины — в 614 году персы, отвоевавшие Палестину у Византийской империи, перебили монахов и разрушили церковь, мельницу, и стены Харитоновой обители. До начала 20 века всякая попытка населить это место монахами терпела неудачу, пока на деньги Российской Империи в 20 веке обитель не была вновь отстроена. Сегодня в ней проживает один монах, и еще полтора десятка облюбовали пещерные кельи вокруг, из которых спускаются в главное здание монастыря в субботу и воскресенье — на совместную молитву и трапезу. В монастырь мне не удалось проникнуть — калитка с крестом была заперта накрепко. В пещеру Харитона — где запрещающая табличка указывает на то, что там опасно — я тоже не влез, и спустился вниз (кстати, пещерой Харитона в Израиле называют совсем другую пещеру — в районе Ткоа) , где обнаружил старые ржавые трубы английского водопровода. Этот водонапорный комплекс, построенный в годы британского мандата, снабжал Иерусалим питьевой водой, после того, как в Войне за Независимость Израиль утратил контроль над восточной частью Города, иорданцы продолжали задействовать насосы для доставки пресной воды — до 1970 года, когда после трех лет работ Иерусалим, воссоединенный и отстроенный, начал снабжаться пресной водой из всеизраильского водовода. И река Прат вновь, как и в древности, продолжает журчать вдоль остатков небольшого акведука хасмонейской эпохи (II в. до н.э) , чьи глиняные оранжево-бурые трубы можно видеть на отдельных участках.

А если подняться немного от источника Эйн Тамар по склону горы, можно прийти к холму Тель-Фара, где сохранились остатки большого каменного здания византийской эпохи. Там хорошо сесть на камень, и слушать, как поет в небе жаворонок, и жужжат пчелы, перелетая с цветка на цветок.

И, хотя пророчество Иермиягу сбылось, и народ иудейский ушел в Вавилон, а через пять сотен лет — в Рим, но вот, вернулся он в Иудею, и вновь цветет эта земля, и потомки пророка населяют ее.

Да, а рыбалка в Нахаль Прат — запрещена!